Имя: Thomas Harrington, Томас Харрингтон

Сущность: проходимец, еще какой

Временная отметка: 1888 год, Лондон, «Лавка любопытностей мадам Вандермар» в Уайтчепеле

Возраст: 40 лет

Внешность: Венсан Кассель
Жилистый, поджарый мужчина, слегка прихрамывает на правую ногу, несколько отметин от небольших ожогов на руках и торсе.

История жизни:
1847 г., Америка.
Родиться в цирке это равно рождению в мафиозном клане, из обоих выходят только ногами вперед, на кладбище.
Томас начал работать на манеже с младенчества, пока не нассал на голову акробату и его детство продлилось еще пару лет, до тех пор, дословно: ”как научится держать свое дерьмо при себе”.
Акробатом мальчик быть никак не хотел, поэтому всячески отлынивал от тренировок, хотя и бывал нещадно за это бит. Судьба уберегла его от серьезных травм, оставив в назидание лишь легкую хромоту после перелома ноги, на представления он выходил только со страховкой - единственный из всей труппы, потому что: ”эта безголовая обезьяна сорвется и размажет свои потроха по всему манежу”. Директор цирка, налакавшись по вечерам спиртного, ласково гладил Томаса по голове: ”Если начнем терпеть убытки, выпустим тебя в номер без поддержки и ты хоть раз принесешь пользу”. Как вы поняли, мальчугана все обожали.
До подросткового возраста юного циркача не интересовала личность отца, хотя он нет-нет да приглядывался к окружающим мужчинам, ища фамильное сходство. Больше всего ему хотелось, чтобы отцом оказался старый факир, с которым мальчик проводил много времени и который научил его работе с огнем и колюще-режущим реквизитом. Но у матери оказалась своя версия: не факир, не рабочий, не случайный зритель и даже не героически погибший после ночи любви в перестрелке ковбой, отцом Томаса был - ни больше, ни меньше - человек из будущего. Угу, как выпрыгнул из этого самого будущего прямо на мать, сделал дело и слился туда же, видимо, чтобы не беспокоило прошлое в виде беременной подружки.
Томас обиделся. Во-первых, за то, что мать посчитала его таким идиотом, способным поверить в бредовую сказочку. Во-вторых, за обман: наврать простакам это святая обязанность каждого циркового, но вешать лапшу на уши своему же совсем не комильфо. В-третьих, за разрушенные детские мечты, где он уже выступал в номере ”Факир ибн-Халим и сын”.
”Дура”, - пробасила его матери бородатая женщина , нежно обняла шокированного подростка и увела жить к себе в фургончик, а Томас разочаровался и перестал верить матери, как бы она ни пыталась лепетать про дар путешествий во времени и прочую ерунду.
Но, видимо, талант родительницы заливать перешел к нему по наследству, так как акробат из него получился посредственный, жонглер плохой, а вот сочинять истории на голубом глазу он умел в совершенстве. Где бы ни останавливался цирк, везде находились простофили, попадавшиеся на крючок вдохновенного вранья. Одним он продемонстрировал тусклые желтые гранулы и сообщил по страшному секрету, что нарыл ”во-о-он там” целую кучу золота, рыл бы и дальше, да цирк уезжает, поэтому ”только сегодня  и только для вас” он продаст им сведения о точном месте. Другим он с жаром поведал о подслушанном разговоре об источнике нефти, черт, завладел бы им сам, но ”не могу бросить больную мать” и пофиг, что она только что выделывала под куполом цирка акробатические кренделя и выглядела вполне здоровой.
Когда полиция стала наступать на пятки и отчетливо запахло паленым, Томас свинтил на родину матери, в Англию.

1877 г., Англия.
Английский цирк не впечатлил Харрингтона, эти люди не имели ни малейшего представления о том, как делать деньги. Скудная реклама, скучные номера, таланту негде было не то, что развернуться - даже потоптаться. Ноги сами принесли его в ”Лавку любопытностей мадам Вандермар”, где он и остался. Любопытностей там было хоть отбавляй, но Томас их в упор не видел ”потому что этого нет и не может быть никогда”. Ни внезапно возникающие голые люди, говорящие странные вещи, ни также внезапно пропадающие, ни напоминающие молочный кисель существа, ничто не могло заставить упрямую башку поверить в правдивость слов матери. Даже эксцентричной мадам владелице, более чем ясно выражающейся, до сих пор не удалось пробить панцирь ослиной упертости.
Кстати, в ”Лавке” никто так и не понимает, чем именно занимается Томас и ходят упорные слухи, что все его обязанности не выходят за границы спальни мадам. Мужчина появляется на сцене шоу только тогда, когда публика начинает скучать и недовольно свистеть, не желая в тысячный раз слушать убогие шутки клоуна, которого не спасает даже наличие третьей ноги. Харрингтону достаточно улыбнуться своей обаятельной, наглой улыбкой, подмигнуть бесстыжим глазом, чтобы особо впечатлительные барышни попадали в сладкий обморок, а семейные матроны укоротили расшумевшихся мужей - и он мог делать, что хотел. Пара простых акробатических трюков, более чем отвратительное жонглирование - страстные аплодисменты были гарантированы, а уж глотание огня или шпаги вообще вызывало бурную реакцию женской половины зала. Не было для обитателей ”Лавки” секретом и то, что мужчина не брезгует принимать дорогие подарки и посещать ночами альковы экзальтированных и романтически настроенных женщин, равно как и томных юношей: деньги не пахнут и на них не напечатано, за что ты их получил.
Недавние жестокие убийства подтолкнули Томаса заняться и старым любимым делом, он уже продал двум разным простакам по перчатке самого Джека-Потрошителя: ”я его почти поймал, но он вывернулся, берите-берите, вон еще и кровь проститутки не запеклась”.

Характер:
Обаятельный черт, способный убедить бедуинов в пустыне купить вагон песка по тройной цене. Даже бывшие любовницы и любовники, обобранные до нитки, остаются в уверенности, что это они виноваты в разрыве, не так в постели лежали и не в той тональности стонали.
Ему многое сходит с рук, его серо-голубым глазам невозможно не верить, несмотря на всю их откровенную нахальность и насмешливость.
Прожженный циник, манипулятор и провокатор, разжечь конфликт и подбрасывать дровишки, а после утешать обе стороны, это же так вкусно. Вампирюга конкретный, любит обожание своей персоны, чтобы его холили и лелеяли, протирали корону от пыли и наперегонки бросались выполнять все желания. Неприятный тип, но, странно - притягательный, и многие им очаровываются, чтобы быть выпитыми досуха. Кому, как не ему знать о легкости обмана, поэтому никому и ничему не верит, даже собственным глазам, ушам и ощущениям.

Связь с вами:
Телепатическая или письмом.

Отредактировано Thomas Harrington (27.07.2015 11:38:19)