Был список вещей, которые Джек ненавидел. На дух не переносил. Сжигал при первом удобном случае. Среди них не последнее место занимали лисы, диетическая кока-кола и немое кино. И если лисы загорались хорошо, пленка кинофильмов – ещё лучше, то с колой приходилось применять фантазию. Но Джек справлялся.
Джек всегда справлялся.
Тюрьмы в его списке не значились. Тюрьмы были для него, что для других гостиницы – проживание и кормёжка, за которые даже не нужно платить. Как сейчас.
Мерное покачивание пола, пахнущего блевотиной, погружало в сонливость. Джек привалился к стене спиной, протянул ноги. Прочие пленники поначалу были против, что он занимает чуть ли не половину клетки, но Полмолитвы быстро объяснил им. Они поняли. Откушенное ухо до сих пор валялось где-то в углу.
А где-то там, впереди, готовилось свершиться будущее, которое Джеку пришлось совсем не по вкусу. Он подумывал даже, не утопиться ли, чтобы не принимать во всём этом участия.
Двое из них скоро будут здесь. И вот увидишь, как грядущее развернётся и выплюнет их.
Смерть, ужас, безумство. Может, Джек всему причина, но на нём нет вины. Это всё вечные.
Хикори-дикори-дак, у Джека поехал чердак! – кажется, такую кричалку придумали дети и кричали ему вслед, когда он уходил из Лазурного города. Сложно сказать. Звался ли он тогда Джеком? Как звучало его первое имя? И было ли оно у того, кого все называют безумным вечным?
Ой, да ладно, психическое здоровье сильно переоценивают.
В какой-то момент он понял, что всё остальное население этой водоплавающей тюряги – пара солдат, несколько девиц на выданье и пара-тройка рабов (если не нынешних, так будущих) перешёптываются, время от времени поглядывая на него. Джеку-Полмолитвы это не понравилось. Видимо, век сегодня такой.
– Если никто из вас, людишек, не скажет мне, что замышляете, я задушу каждого его же собственными руками, – предупредил он сонно, даже не поворачивая к ним головы.
Стайка заткнулась, пока один из них – самый дерзкий, видимо, – не произнёс вкрадчиво:
– Вас называли Джеком.
– Меня называли многими именами – предателем, вором, убийцей, Джеком… Вам что с того?
Они обменялись тем раздражающе-понимающим взглядом, от которого Полмолитве всегда хотелось выть и вырывать глаза. Что-то нехорошее поселилось в его тюремной камере. Секрет. Заговор. Тараканы. Кто знает?
– Есть морская легенда о Двуликом Джеке… – опять заговорил дерзкий, но Джек перебил его громким фырканьем.
– Легенды! Пф! И слушать не хочу. Я не верю легендам. Я сам придумал половину из них.
Скажем так, не совсем придумал. Стал прототипом. Но это уже детали.
– Эта легенда не такая, как остальные. Многие видели Двуликого Джека.
– Однажды я видел, как Мэрилин Монро снимает лифчик, но это не повод расхаживать по семи морям и всем об этом рассказывать, – буркнул Джек. Легенды его не интересовали. Как и любая идея, возникшая у этих смертных.
Небольшое изменение во времени – чувствительный укол, скрученные внутренности, как всегда бывает, когда тебе в бокал подлили яду или рядом появился кто-то из родственничков. Полмолитвы шикнул на прочих пленников, велел им заткнуться – суперспособностей вроде управления сознанием и не потребовалось, его кулаки и запах изо рта были достаточно угрожающими, чтоб убеждать.
Джек встал на ноги. Пришлось наклониться вперед и упереть руки в колени – слишком низкий потолок доходил ему до груди, тут не расправишь плечи богатырские. Завидев Мортимера, он осклабился, из бороды выступила ухмылка, которая не предвещала ничего хорошего.
– Добро пожаловать на мою яхту. Можешь пока что ни в чём себе не отказывать. При первой возможности я пущу тебя по доске.
К чему эти прелюдии? Лучше сразу перейти к угрозам. Ему, наверное, всё-таки стоит убить остальных вечных. Постоянно они попадаются на пути.

Отредактировано Jack Half-a-Prayer (18.12.2015 18:28:45)

Водные просторы с их бесконечным танцем и неумолчным голосом в переливах сотен интонаций были прекрасны, однако Генерала никогда не прельщали лавры Дейви Джонса, который, как известно, кончил плохо - он бы, разумеется, не согласился, что конец его наступил, однако куда уж хуже, спрашивается? Говорили, Дейви бессмертен, но вечный отлично знал, что бессмертия обросшему ракушками бедолаге судьба не отписала, и протянет он ещё максимум лет двести. Своё сердце, знаете ли, надобно держать при себе. Очень это рискованно: распихивать жизненно важные органы по всяким там сундукам. 
Так-то так, и торчать безвылазно по сотне лет в открытом море - тоже судьбинушка не из лёгких, как бы там ни было здорово, а твёрдую почву под ногами ощутить полезно, да и какое-никакое разнообразие тоже. Звон посуды, пьяные крики, женские голоса - увесистый бонус суши, - перемешивались со знакомыми запахами, отчасти приятными, отчасти терпимыми, отчасти невероятно омерзительными, но всё же милыми сердцу, создавая паутину остро осязаемой реальности, которая так контрастирует с ирреальностью морских просторов: очень много здесь было жизни. И много рома.
И всё же, как ни полезно разнообразие, и как ни приятен ром в количестве разливанных морей, всякие неожиданные незваные гости относятся скорее к моментам не самым приятным и полезным. Мортимер - уж точно. Что в нём полезного? Сплошное расстройство - желудка и рассудка.
Генерал намерен был спросить с невероятного хотя бы три причины, по которым он должен продолжать слушать, не предпринимая попыток вышвырнуть чудо в перьях из бара, - а пытаться пришлось бы недолго, наверняка удалось бы с первого раза, - и уже открыл рот, чтоб озвучить своё условие, но оппонент умудрился - вероятно, по чистому везению, которого этому типу было не занимать, - назвать одну из трёх.
- Ну хорошо, - проворчал Генерал и, вовремя вспомнив о том, что условий пока не выдвигал, а значит, его "хорошо" может быть воспринято как согласие, поднял раскрытую ладонь, предупреждая всякие поползновения Мортимера отметить свою победу раньше времени.
Официантка как раз поднесла его заказ - и сам этот факт указывал на недюжинную физическую силу этой дамы лучше чем её внушительные габариты: поднос буквально ломился от количества уставивших его бутылок и кружек. Смерив взглядом сии воинственные батареи, Генерал перевёл глаза на Мортимера, скептически приподнимая бровь: вечный вечным, а физические объёмы пищеварительной системы неумолимы, и субтильный невероятный мог попросту лопнуть.
- Я с удовольствием накормлю гнилыми медузами того, кто обозвал свою посудину "Пиком совершенства", - согласно кивнул Генерал, медленно вращая по столу свой полупустой стакан, - Но в продолжение своего рассказа ты должен как-то впихнуть ещё две причины, по которым я должен предоставить свой корабль и команду для исполнения твоих дерзновенных прожектов.
Относительно подводки он предусмотрительно умолчал.

Отредактировано General (04.01.2016 17:10:35)

Как известно, вечные способны предсказывать события. В том числе, чужие действия. В том числе, действия других вечных. Независимому наблюдателю, если б таковой внезапно обнаружился в подлунном мире, могло бы показаться, что сие условие вносит в их общение между собой изрядную долю беспорядка, и впечатление это было бы верным. Также ему могло бы прийти в голову, что просьбы их по отношению друг к другу, в частности, данный конкретный разговор Мортимера с Генералом, носит отчётливый оттенок театральности: ну право, если оба они уже знают, согласится один из них на просьбу другого, или нет, к чему все эти причины и следствия, и что это за спектакль с уговорами, что за странный танец реплик, не несущих практически никакого смысла? Может быть, они просто состязаются в красноречии? Может быть, Генерал проверяет невероятного на свежесть мысли и гибкость смекалки? Может быть, им обоим доставляет удовольствие красочное словоблудие?
Доподлинно не известно. В межличностных отношениях вечных сама способность предсказывать чужие действия искажается, покрывается пятнами что твой плесневелый сыр и теряет половину своих свойств. Лучшую половину.
Ну право, как так можно, неужто Мортимеру может быть известен ответ, если он самому Генералу не известен?
Если.
Со стороны так сплошая головная боль. Изнутри же встречались разные взгляды. Генерал предпочитал держаться от сородичей на почтительном расстоянии: он любил эффектные позы, грохот и взрывы, но в известной мере, которую другие вечные то и дело норовили превысить. А вот товарищ, устроившийся напротив, любил эпатаж чуть больше - и макияж его был более броским, и наряд, и вкусовые предпочтения явно имели подспудную цель эпатировать праздную публику: чай, видали? Ну и братство, единство, прочие прелести сомнительной и опасной общности, похоже, всё ещё щекотали его легковозбудимое воображение.
Генерал скептически приподнял бровь, осознавая, что предположение о вдохновляющих ценностях ощущения единства Мортимер выдвигал в качестве второй причины.
Третья понравилась Тай-Сую куда больше: забавные истории он порой не прочь был послушать, и тот факт, что Мортимер, вполне вероятно, не врал, добавлял его шизофреническим откровениям пикантности, как придаёт пикантности запечённому окуню случайно съеденный им шип ядовитого анемона.
- А ты, брат, засиделся, - самодовольно заключил невероятный, заставив Генерала с усмешкой качнуть головой, откидываясь на стуле.
Бровь его так и оставалась вздёрнутой, точно он просто неудачно размахнулся для рыбалки и сам себя подцепил крючком, а теперь пытался сделать вид, что так и было. Некоторые, кстати, верили.
- Поосторожней тут проявляй свой нервный тик, приятель, - заметил Генерал, покосившись на пьянчугу, окрестившего Мортимера Морским Дьяволом.
Уж до Морского Дьявола, чтоб ему обожраться электрических угрей, этому парню было так же далеко, как Генералу - до соблазнительной танцовщицы канкана, - эх, жаль, сей восхитительный танец нескоро ещё изобретут, - кому ли, как не ему было доподлинно это известно. Оно и к лучшему: отдавать хотя бы даже и на время свой корабль в клешни этого подводного гада вечный не согласился бы ни за какие коврижки. Даже с мускатным орехом.
- А то вынесут тебя отсюда на вертеле, как пить дать. Поплывёшь обратно на дельфинах, спасать того, кто в благодарность надерёт твою тощую задницу. Если тебе всё ещё нужен корабль, завтра на рассвете ты должен быть у трапа, излучающий надёжность и вызывающий доверие. Потому как если кому из моих парней покажется, что ты симпатичнее будешь смотреться на рее, чем в моей каюте или на шкафуте, я позволю проверить, и бегай от них сам.
Тут он и себе позволил подмигивание - впрочем, короткое, но оттого не менее выразительное.

На рассвете пиратская шхуна "Сирена" качалась у пристани и чистила пёрышки, расправляя паруса-крылья. Сутулый юнга, раскачиваясь в люльке за кормой, точно на качелях, надраивал сверкающие медью в свежем утреннем свете буквы названия. Это было его излюбленное занятие: никто особенно его не видит, можно волынить вовсю, держа наготове тряпку на случай внезапного появления кого-то из команды.
Капитан же прекрасно знал, чем занимается лентяй, так же хорошо, как знал, что парень юнга ловкий и смекалистый, а значит, пригодится, и в минуту опасности совладает с собственной ленью. Да и начищенные доблеска буквы названия были старому пирату по душе. "Сирена" - в этом названии было немало скрытых смыслов, поисками которых где угодно он порой развлекался с большим удовольствием. Признаться, вначале Генерал подумывал окрестить судно "Лорелеей", памятуя о нескольких приятных вечерах, проведённых за кружкой грога в компании Генриха Гейне, который, как известно, был времявидцем и по совместительству талантливым поэтом. Однако, "Сирена" всё же в конечном итоге взяла верх, перевесив по количеству смыслов и символов, всплывающих в генеральской голове. Плюс ко всему, слово было короче, а значит, буквы можно было сделать побольше, чтобы были видны издалека.
Название вообще для корабля - дело далеко не последнее, а уж если речь идёт о корабле пиратском, так и вообще чуть ли не первостепенное по важности. Корабль для пирата, большую часть времени лишённого общества прекрасного пола - единственна женщина, мать, сестра и любовница в одном лице, так что не удивительно, что абсолютное большинство пиратских кораблей носят женские имена. Вот название "Пик совершенства" даме было совершенно не к лицу, а потому вызывало подозрения не только в нездоровых комплексах капитана этой посудины, но и в его явно извращённых наклонностях, в чём с Генералом не медля согласился старпом, которого он отчасти посвятил в цель их предстоящей экспедиции.
Сирена мягко покачивалась на волнах, рассветные лучи подкрашивали палубу из красноватого мэхогони золотом, денёк начинался что надо. Даже Мортимер, нарисовавшийся у причала подобно артисту, вышедшему из-за кулис на сцену, выглядел на редкость надёжно и прилично, даже на себя был немного не похож. Как и подобает бывалому моряку, он не припустил трусцой прямиком на шканцы, а познакомился с несколькими членами команды и, похоже, успел даже завязать дружбу с коком, с которым, впрочем, подружиться было легко, а уж если ты располагал спиртным и не выглядел, как любитель набить брюхо, так и вовсе на счёт "три".
- Недоразумение с ящерицами уже свершилось, - усмехнулся Генерал в усы, проходя к ступеням, ведущим со шканцев вниз, и напоследок бросил на рулевого выразительный взгляд, могущий означать на самом деле что угодно от "плыви куда хочешь" до "если штурвал сдвинется хоть на полдюйма, скормлю акулам",  - Уже Каймановы. Но наш Кайман пока Тортуга. Ох уж эти трансформации. То черепахи, то ящерицы, то крокодилы. Если б сама земля знала, сколько споров рождает между любителями обозвать её как-нибудь пооригинальнее.
Он гостеприимно распахнул перед гостем двери капитанской каюты, приятный полумрак которой призывно трепетал в ароматах табака, рома и загадочной сладковатой травы и сделал приглашающий жест.
- Наш друг, похоже, дислоцируется в Порт-Ройале? - спросил капитан, проходя к массивному тиковому столу, гордо возвышающемуся посреди каюты и напоминающему о биллиарде, по которому нет-нет, да и тосковалось дождливыми качающимися вечерами, - Терпеть не могу это местечко. Зловонная многолюдная клоака, то ли дело Тортуга! - Генерал, оглянувшись на собрата, позволил себе подмигивание, - Домчим вмиг, не извольте сумлеваться, да разыщем этих крысёнышей.

Отредактировано General (23.02.2016 18:37:11)

Солнечный день на борту парусника - время особенное, сулящее удовольствие самого изысканного толка тому, кто в подобных удовольствиях знает толк. Свет маслянистыми бликами рассыпается по взволнованному полотну моря, на мгновения заставляя забыть о том, какая толща томится под тонкой плёнкой поверхности, какие зреют в глубине этой толщи беды и штормы - пусть говорят учёные мужи, что буря приходит с неба, бывалые моряки знают, истинное место её зарождения - морское дно, загадочное и мрачное место, ставшее домом сотням удивительных и страшных существ. Но пока буря ещё спит, свернувшись безобидным зародышем, облака растягиваются высоко в небе рваным покрывалом кипенно-белого с золотом, и другой парусник вдали, качающийся на волнах подобно чайке, кажется игрушкой или вообще игрой света и тени, причудливо сплетшихся на границе моря и неба. Однако, корабль реален, и ещё реальней чудовищное его название и персонаж на его борту, видеть которого Генералу не то чтоб очень хотелось, скорее даже наоборот, но всё же он был предпочтительнее любого из смертных. Так, встретив далеко на чужбине земляка, человек радуется ему и старается найти общие темы для разговора, несмотря на то, что на родине прошёл бы мимо него, даже не заметив.
У них давно не было родины, да и было ли когда-нибудь на земле место, которое они могли бы назвать домом? Бесприютные мятущиеся умы и сердца, души, запертые в вечном плену, они старались возвыситься над человеческими страстями, и всё же нет-нет да и падали в их пучины снова и снова. Окружая себя людьми бесхитростными и агрессивными, пьянчугами, рубаками, сквернословами, Генерал, возможно, всего лишь пытался бросить якорь в эти самые пучины, чтоб не возвыситься туда, откуда больно будет потом падать.
Они все так или иначе старались это сделать. Но у каждого были свои способы. Кто знает, не было ли пребывание Джека на "Пике совершенства" его собственным, таким вот изощрённым способом привязать себя к простоте земли? А они сейчас ворвутся и давай причинять ему добро.
Всегда приятно причинить добро ближнему.
- Ну... - протянул вечный, прищуриваясь против солнца, - разумнее было бы подойти к берегу, конечно, с той стороны, откуда нас не разглядят, разведать всё и нанести неожиданный удар в тот момент, когда его никак не будут ожидать. Но куда интереснее зайти напрямик, с воды, и взять посудину приступом, - он подмигнул Магистру и, отобрал у него трубу, направил взор в сторону корабля противника, - Первым делом надо из пушки посбивать название, - задумчиво добавил Генерал.

Отредактировано General (06.04.2016 11:45:21)

Непривычному к морским сражениям процесс взятия судна на абордаж, несомненно, увидится сущим безобразием, этаким несусветным бардаком, где не различишь, кто кому и что пытается отрубить, и непременно у непривычного возникнет вопрос: а как, собственно, участники заварушки в такой сутолоке успевают сообразить, где свои, где чужие, чтоб ненароком не откромсать своему что-то важное, если все они на одно лицо: заросшие, пропитые, с налитыми кровью горящими безумием глазами?
Ну как же. Им помогает легендарная моряцкая интуиция. Она вообще много в чём помогает и спасает, от цинги до девятого вала, и осечки даёт редко, обычно всего один раз. И этого одного раза обычно хватает.
Генерал к абордажу был привычен, хоть редко участвовал в нём с удовольствием: он предпочитал наблюдать, перемещаясь по атакуемому судну с грацией стервятника, иногда пуская в ход саблю - не очень часто, но очень метко. Он не любил кровь и насилие, но ещё сильней не любил глупых людей, которых среди морских волков, к сожалению, встречалось немало. Отвлекшись на одного из таких, он не сразу заметил необычное скопление других, а заметив и бегло произведя расчёт ситуации, недовольно поморщился: с точки зрения Генерала, на роль Морского Дьявола он подходил куда лучше Мортимера, и выглядел внушительнее, и рычал громче, и весь его имидж был более зловещ и мрачен. Одна лысина чего стоила!
Вот, к чему приводит бравада и отсутствие хотя бы подобия инстинкта самосохранения, - рассуждал он, шагая к обступившей поверженного вечного толпе. Бесецеремонно раскидав попавшихся на пути салаг, Генерал остановился подле Невероятного и принял эффектную позу, в которой производил впечатление непоколебимой башни, сдвинуть которую с места не под силу было бы даже Калипсо, не к месту всуе упомянутой морячками.
- Это что за медузьи бульканья я слышу?! - проревел он угрожающе, потрясая обнажённой саблей, обагрённой к тому же кровью нескольких идиотов, - Мы сами ищем Морского Дьявола, и ваш корабль взяли на абордаж именно потому, что жаждем его схватить! Мне известно, что вы держите его, принявшего вид простого смертного, в трюме, как пленника! Молитесь посейдону, жалкие пресноводные, ведь мы подоспели вовремя! Терпение его на исходе, и он уже готов разнести в щепки вашу посудину. Неужели вы не чувствуете опасности? Взгляните, птицы снялись с места и спешат покинуть проклятый край! - ещё раз взмахнув саблей, Генерал указал на нескольких чаек, в нерешительности кружащих между мачтами, - ручаюсь бородой, и крысы уже покинули это корыто в надежде на лучшую судьбу. Трепещите, несчастные, ибо разве хоть один из вас мыслит себя способным покорить древнее зло океанских глубин?! - Генерал завращал глазами и ещё сильней приосанился, всем своим видом давая понять, что покорить это самое зло под силу ему одному, и сомнения здесь неуместны.

Отредактировано General (31.03.2016 12:37:30)

Порой Джек чувствовал себя маленькой девочкой, заблудившейся в лесу. Но не сейчас. О нет, не сейчас. Сейчас он был огромным рыжим мужиком с саблей.
В такие момент ему всегда не хватало топора.
Встреча с родственниками разозлила его. Не любил Джек эти семейные посиделки. Может, братья даже заявились спасти его, но что с того? Полмолитвы почерпнул мудрость у праздничного торта.
Знаете, почему плохо быть праздничным тортом? Герой, который спас тебя от огня, потом сам же тебя и съедает.
Так что нет доверия этим героям. И лысым, раз уж на то пошло.
Переговорщик из Мортимера вышел не ахти какой, в колодцах Спарты таких очень много.
– Рому? – волосы на лице Джека зашевелились.
Свободной рукой он схватил Мортимера за шею и подтянул к себе, дыхнув ему в лицо ароматом рыбы, нечищеных зубов и многовековой алкогольной завязки.
– Советую другую выпивку – горячий коктейль «Пошёл ты к чёрту». Очень бодрит.
Он оттолкнул невероятного вечного в сторону, и всё внимание Джека-Полмолитвы теперь было обращено на Генерала.
– Сомневаюсь, что сейчас ты вытащишь жареную курицу, – осклабился Джек.
Всё, что он искал, давно погибло, исчезло или устроилось на работу в местный Sturbacks. Утешал тот факт, что сам Джек не пытался чего-либо добиться. И весьма в этом преуспевал.
– У тебя нет ответов, мудрый вечный. Чёрт, да у тебя даже нет вопросов!
Пока они тратили время на слова, пираты обменивались многозначительными взглядами где-то за спиной Джека. Так что когда один из них подкрался и замахнулся для предательского удара в спину, Полмолитвы снёс ему половину головы. Ему даже не пришлось пачкать оружие – Джек просто схватил парня за волосы и размозжил черепушку о ближайшую мачту.
В это время прогремел взрыв.
Хотелось бы, чтобы он вышел голливудским и клубы пламени поднялись в небо, поджигая чаек. Вместо этого треснула палуба позади Джека, и внутренности корабля полетели наружу, тряхнув пиратское судно и обеспечив ему крен на добрые сорок пять градусов. Полмолитвы не измерял, но цифра «45» всегда казалась ему чересчур доброй, особенно когда перед ней стояли «19».
– Без паники! – прокричал Джек. – Это первая бочка с порохом, которую я поджег. Вот сейчас взорвётся вторая, тогда и паникуйте!
Он подмигнул Мортимеру, показал Генералу язык, после чего, распевая в голос «I can be your painkiller, killer, killer!», начал без разбора раздавать и получать тумаки.
Избавить от мести. Ага, как же.
Можно что угодно говорить про вечных и их причёски, но ни те, ни другие не морили Джека голодом и не пытались продать его в рабство. Чего не скажешь о пиратах, которые сейчас получали ровно то, что заслужили.
Огонь. Джек имел в виду огонь.
Где-то в трюме догорела вторая верёвка, протянутая им к пороховой бочке, и новое «бум» выпустило на волю древнее божество – красный цветок, единственное в мире создание, которому Джек-Полмолитвы уступал в прожорливости.

Не очень-то это приятно, когда кто-то смотрит на вас насмешливо и заявляет, что у вас нет ответов. Ну и вопросов до кучи. Даже если это на самом деле правда, всё равно она колется, как трехдневная щетина. Можно подумать, в ответах всё дело. Он скорее готов признать, что дело в жареной курице. По крайней мере, на первый взгляд курицу достать - задача гораздо более сложная, че поиск ответов. Подумаешь, ответы. Само существование их троих - уже ответ на немаленькую стаю вопросов. Главное, правильные выбирать.
Взрыв, впрочем, смягчил ситуацию. В отличие от Мортимера Генерал не горел желанием вызволить Джека из переплёта, в который тот влез по своему собственному желанию, так что заварившаяся каша, ставившая под сомнение если не вызволение безумного - что уж там, даже наоборот, плен на стремительно погружающемся на дно судне долго не продлится при любых обстоятельствах, - то возможность хотя бы парой слов с ним перекинуться по завершении эпичного действа. Ну а после того, как невероятный, без всяких планирований и стратегий, решил вопрос в свою пользу, бесцеремонно выкинув спасаемого за борт, и сиганул туда сам, первоочередную важность приобрело сохранение жизней допустимому большинству команды Генерала.
Взрывы Джека, как всякие форс-мажорные ситуации, действовали на людей по-разному, но условно присутствующих можно было поделить на две группы: одним в кровь плеснуло адреналина, и они попрыгали за борт, в спешке улепётывая с обреченного корабля, другим достался норадреналин, и они, не помня себя, рубились насмерть непонятно за что, едва отличая своих от чужих. К сожалению Генерала, первых среди членов его экипажа оказалось не так уж много, ведь он подбирал их как раз по качествам заправских рубак, а не трусливых карасей. Нечего было и пытаться воззвать к их разумам, ослеплённым жаждой крови и чужих предсмертных криков, так что Генерал, определившись мысленно с кадрами, необходимыми в его дальнейшей деловой активности в сих морях, прошёлся вдоль посудины, всё ощутимей заваливавшейся набок, и поскидывал вышеозначенных лиц за борт, справедливо полагаясь на их умение плавать.
Между тем, обещанный Джеком второй взрыв был уже не за горами, а желания проверять, относятся ли запланированные теракты к числу способов, которыми один вечный может угробить другого вечного, у Генерала не было ровным счётом никакого. Посему на последних избранных пришлось таки оказать давление - по большей части физическое, так как слов они не понимали в состоянии аффектации, - дабы спуститься с "Пика Совершенства" без фанфар, но в целую шлюпку, в которой несколькии минутами позже стоял, широко расставив ноги в эффектных ботфортах, и наблюдал за тем, как скрываются под водой мачты враждебного судна.
К слову, он не был доволен победой, так как взять с поверженного "Пика" толком ничего не удалось, а без добычи процесс пиратства теряет всякую пикантность. Оставалось рассчитывать на обещанную Мортимером поживу - невероятный угадал с аргументом, а то остался бы на острове в компании разлюбеного морского дьявола Полмолитвы смотреть, как растворяются на горизонте мачты "Сирены". В сложившихся же условиях, поразмыслив с минуту и прислушавшись к едва уловимому позвякиванию перекрещивающихся вероятностных струн, Генерал отсалютовал выглянувшему с "Сирены" коку и направил киль свой и вёсла повелением руки в сторону острова. Гребцы, приунывшие в связи с неудовлетворённой жаждой крови, понуро повели шлюпку в указанном капитаном направлении.

Джек подозревал, что его всегда звали Джек-С-Каким-То-Еще-Прозвищем. Полмолитвы он стал благодаря тщеславию, но вот чьему - запамятовал. У  невероятного хватило бы наглости использовать настоящие имена вечных как последний аргумент или чтоб подчеркнуть пафос момента. Но Мортимер ограничился старым-добрым шантажом.
- Семья? И это меня-то считают безумным! Мы не семья, а остатки. Нам даже не хватило совести умереть вместе с остальными.
На фоне этих разговоров Джек-Полмолитвы задумался о тех двенадцати крысах, что он съел живьём, пока был заперт в трюме. Похоже, они организовались и сейчас замышляли побег. Очень невовремя, крысы, очень невовремя!
Споры о возвращении в иссушенное лоно семьи уже много веков как из части общения превратились в его цель. И затевал их Мортимер ради чего - ритуала, спорта, искусства? Ведь ответы Джека оставались прежними, менялись лишь ругательства, которыми он приправлял блюдо с французским названием "Отказ".
Или была здесь своя хитрость. Чем не по-джентльменски: прикидываешься добреньким младшим братом, предлагаешь мир-дружбу-жвачку, заранее зная, что не придётся давать обещанное. И в итоге всё равно в выигрыше: ты попытался. Сделал всё, что мог. Твои руки чисты.
Как это по-вечному.
А самое смешное, что у Джека-то руки были по локоть в грязи, но ему с них всё сходило. Была у юного Мортимера одна черта, за которую его особенно полюбили в нулевых - мир следует прощать. Иудеи и римляне, птицы, которые гадят на лобовуху, старший братец Джек... Просто они не ведают, что творят.
Полмолитвы же не прощал ничего. Если вы увели у него столик в ресторане, не уступили место в метро, съели последний кусок пиццы - добро пожаловать в чёрный список.
Отнесись к нему с сочувствием и пониманием, - сказал себе Джек. - Ты этого никогда не пробовал - вдруг понравится?
Он с трудом растянул губы в улыбке, обнажавшей зубы. Сверху между двумя передними сияла щербина. Снизу застряла чья-то шерсть.
- Я бы с радостью, дружочек,- проговорил Джек на две октавы выше, чем обычно. - Но буду слишком занят, сматывая отсюда куда подальше. Чао-какао!
Он послал Мортимеру воздушный поцелуй, отправленный со среднего пальца, после чего развернулся и пошел по побережью прочь, время от времены выковыривая из огненной шевелюры водоросли, дохлых медуз и размоченную бумагу, некогда хранившую в себе призывы потерянных душ о помощи.

Мортимер никогда не сдавался так просто, - да, всё, что произошло и все те попытки выказать своё неприятие по отношению к спасению его несуществующей души вообще и помощи со стороны "родственников" в частности, что были проявлены Джеком, входили пока что в категорию "просто", - и Генерал не сомневался в том, что на сей раз тоже не сдастся. Впрочем, с него бы сталось вообразить, будто Джек затоскует, заскучает или преисполнится раскаяния, что послужит причиной его возвращения. Самого же Мудрого отсутствие Безумца при фактическом его наличии в радиусе поражения среднего фугаса не очень сильно беспокоило, так как стремлением к разрушению отличался другой их родственник, которого, к счастю, не было поблизости и вообще в данном временном витке. И да продлится спокойствие навсегда.
Сокровище же, которое сулил Генералу Магистр, оказывалось куда более интересным, чем предполагалось с борта, отделённого от берега водной линией, поглощавшей силовые линии временной аномалии. Грешным делом, Генерал даже успел решить, что это всего лишь золотишко и сундучок разноцветных камней, ан нет, отчётливо пах воздух над островком чем-то более интересным. Для него, конечно, и в идеале хорошо было бы золотишко тоже отыскать, чтоб удовлетворить пожелания команды. Им всё-таки досталось сегодня.
Они могли бы дойти и без карты - запах не был острым, но чувствовался весьма конкретно. Если, конечно, то, что чувствовалось, корректно было называть запахом. Больше всего в переложении на человеческие органы чувств это напоминало щекотку, замешанную на уколе, которым возвещает о себе упавшая на голову сосулька, прежде, чем проломить череп и раскроить незадачливые мозги.
Карта вела в верном направлении, хоть и крошилась в руках, точно была нарисована на кусочке славно пропечённого теста. Щекотливая сосулька обретала более чёткие очертания, ребятки, бредущие за спинами вечных, лениво переругивались, поминая кракена и Дэйви Джонса, солнце нещадно палило, и лысине Генерала это не слишком нравилось - тогда как ему самому даже доставляло некоторое разнообразие. На суще солнце палит вовсе не так, как в море, есть в его свете какая-то несолёная шершавость, что в качестве разнообразия иногда не лишне вкусить.
Хорошо было бы вкусить и ещё чего-нибудь более существенного, желательно, не румяную карту, подпечённную с одного бока. Разумеется, они с Магистром могли бы обойтись без вульгарной человеческой пищи куда дольше молодчиков, взятых с собой для подхвата, и пресловутая сосулька, посверкивающая из нагромождения поросших выгоревшей травкой скал, была для них куда более изысканным деликатесом, чем любое фуа-гра. И всё же промочить горло да вгрызться в сочную утиную ножку было бы весьма приятно в этот вечер.
Процессия остановилась у входа в пещеры, откуда пахнуло тёплой сыростью, гнилым мясом и железом, и Генерал, поведя могучими плечами под натиском дружных мурашек, раскатившихся под камзолом, повернулся к спутнику.
- Судя по запаху, там свил себе гнездо либо дракон, либо одичавший старьёвщик, - сказал он, выразительно приподнимая бровь, - и те и другие питаются всякой дрянью, и всё же я надеюсь найти там хотя бы пару бутылок рому.

Весьма соблазнительна на вид и на запах была мысль, будто в переполохе виноват некстати скрывшийся из виду Безумец, но если годы, победы, поражения, потери, приобретения и прочие штуки, для которых определений в человеческих языках не придумано, ибо никому из смертных они не ведомы, чему и научили Генерала, так это тому, что самое наивернейшее объяснение обыкновенно выглядит насквозь скучнейшим образом и не пахнет ничем - либо пахнет болотом или чем попротивней. Тем более очевидной была непричастность Джека к происходящему, что Генерал самолично и совсем недавно идентифицировал это самое "попротивней" с большой точностью и небольшой, соответственно, погрешностью в виде дракона - и мы надеемся, что читатель простит нам прилагательное "небольшой", употреблённое в отношении дракона, ведь, как справедливо заметил Невероятный, в данном временном отрезке драконов не водилось.
Оставался старьёвщик. Верней, старьёвщики - так как, какими бы ловкими ни были порой сии неприятные твари, а учинить подобное безобразие в одиночку всё равно ни один из них не смог бы. Устроенный голодными старьёвщиками бедлам Генерала совершенно не обрадовал: мало того, что бессовестные сухопутные караси нахальнейшим образом тырили из-под его носа его собственную команду, одного за другим - а парни эти, пусть и не были безупречны, но уже успели стать Мудрому дорогими как память, - так ведь и занялись они этим в самый неподходящий момент, когда Генерал настроился на философский лад и готов был точно психоаналитик от Вечности обсудить с Мортимером его нездоровую страсть к общению с себе подобными, а вовсе не махать в темноте саблей, пытаясь удержать перепуганных подчинённых от следования неверному пути, который все они разом избрали с лёгкой руки старпома.
Увещевания Магистра на моряков действовали плохо: они и так уже всё чаще поглядывали в сторону капитана и его странного приятеля, явно недоумевая насчёт того, что общего могло бы быть у этих столь непохожих друг на друга людей (воинственный макияж не в счёт), и не питая к Мортимеру особенного доверия. Так что, вопреки стараниям его, честно пытающегося спасти бравых морских вояк от бесславной гибели (или, что было более вероятно, бесславного исчезновения в неведомо каких ушедших в небытие для всех живущих краях и далях), они стремились под тёмные каменные своды подобно мотылькам, летящим на свет. Зычный рык капитана подействовал на них более убедительно, приостановив поток, хаотично движущийся к пещерам, но не смог нейтрализовать его окончательно. Генерал и его спутник, которого по праву можно было бы назвать главным героем этого вечера, массовиком-затейником карибского бассейна, были уже почти под сводами, и зловещие тени рассыпались по неровностям стен, спасаясь бегством от всевидящего светоча генеральского факела.
Специфический запах здеcь усилился, превратившись в настоящий смрад, и уже не было никаких сомнений в источнике его: к чудесному букету базовых нот прибавились тонкие оттенки мха, алюминия и паутины шелкопряда, так что драконы исключались полностью, даже вариант, при котором та самая так интересовавшая их аномалия привела дракона в пиратское логово. Генерал сморщил длинный нос, вглядываясь в шевелящееся сплетение теней.
- Немедленно прекратить бессовестное воровство! - распорядился он величественно, простирая в глубь пещеры свободную длань.

Отредактировано General (11.06.2016 21:15:20)

Говоря начистоту, Генерала нисколько не удивил выбор униформы для диких старьёвщиков, поимевших честь и совесть, имея наглость лишить его доброй половины отличной вымуштрованной команды отборных головорезов. Магистр, как ни крути, был гостем в этом времени, а вот Тай-Суй успел прочно здесь обосноваться и повидал немало рыцарей креста и кадила, чей кодекс чести был далёк от рыцарского так же, как далеко было благословенное время рождения вечных от любой точки на временной оси.
Монахи, как и старьевщики, были мастаки без всякого зазрения совести присваивать себе нечто ценное и важное, и вовсе им не предназначенное. На самом деле, умели бы тырить время - от старьёвщиков их стало бы не отличить, и кто знает, кто одержал бы окончательную победу в их эпичном противостянии. Но время красть монахи не умели, зато умели красть другие, в каком-то смысле не менее ценные вещи, например, нервы.
- Почему рясы? - тихо спросил Мортимер, не ожидая ответа.
- По-моему, им очень к лицу, - отозвался Генерал, ловко ставя подножку одному из ряженых, бодро скачущему мимо, - Полагаю, из соображений конспирации. На необитаемом острове в пещере группа людей будет с большой долей вероятности наряжена именно в рясы. Ну, знаешь, разные там магические культы и прочий гнилой рангоут, - уже серьёзно добавил он, придавливая тушку, кувырком полетевшую на землю, к песку каблуком, - До чего неприятные твари!
К счастью, парни его были настолько же суеверны, насколько кровожадны, и убедить их в том, что они имеют дело с бандой взбесившихся морских чертей, не составило труда, особенно после эффектного шоу старьёвщиков. Преисполненные ужаса, отважные пираты вытянулись с факелами наперевес по периметру пещеры, сохраняя островок безопасности, залитый светом, и в их бдительности сомневаться не приходилось. Генерал разглядывал карту Мортимера, морща длинный нос и пытаясь в густом амбре толпы времясосов различить нотки аномалии, которую чуял ещё с воды.
- Мне жаль бедолагу, раскинувшего здесь сети, - пробормотал он, делая первый шаг в глубь пещеры, не отрывая взгляда от карты, - Кажется, рыбка ему попалась не по зубам, - обернувшись к Невероятному, он плотоядно ухмыльнулся, и в ухмылке этой не было ничего мудрого, но и такая имелась в его арсенале.
Генерал, крякнув, сорвался с места, уверенно направляясь в один из промежутков между часовыми, вооружёнными светом и, проходя мимо них, ободряюще хлопнул одного по спине, заставив беднягу вздрогнуть, едва не уронив факел.
- Сохранять бдительность, салаги! Кто отлучится поссать и замешкается, отправится на вечную службу к Дейви Джонсу. И, как бы я вас всех ни любил, оттуда вызволять не полез бы даже брата родного.

Отредактировано General (13.07.2016 16:03:05)