Пока Магистр копался в штопанной-перештопанной сумке своей памяти, роняя на каменный пол всякое барахло вроде сломанной расчёски, билета на трамвай, блистера просроченного аспирина и растянутых резинок для волос, старьёвщики наступали. Храбро размахивая саблей, после сражения в море не насытившейся кровью до отвала, Генерал сдерживал их натиск, - впрочем, навряд сабле было по вкусу содержимое туш старьёвщиков, всё же немало отличающееся от людского, - попутно размышляя над тем, где мог господин "П" откопать месторождение столь бесстрашных тварей. Обыкновенно старьёвщики не были столь отважны, в особенности сразу после рождения: они скорее напоминали мокриц, бесшумно бегающих по потолку в поисках беззащитной жертвы, чтобы нанести неотразимый удар, свалившись ей за шиворот. Вероятно, старьёвщиков воодушевляло их непревзойдённое количество, но Генерал подозревал, что дело не только в этом.
Он также задался вопросом, насколько же отчаянно этот "П" жаждал смерти вечного, если решился потратить на сие сомнительное предприятие этакое месторождение старьёвщиков. С точки зрения Генерала, цель средств не оправдывала, несчастные тварюшки рисковали были израсходованы в огромных количествах, причём, вероятно, впустую.
Однако, как бы ни был Генерал проворен и опытен в делах рукопашных, а обладал всего лишь одной рукой, а значит, мог одновременно рубиться с тремя, максимум, четырьмя нападающими. А они между тем поверили в себя и разошлись.
- Помоги, - пропищал Магистр откуда-то из шевелящейся кучи, судя по всему, вернувшись наконец из увлекательного вояжа в лабиринты собственной памяти.
Утроив усилия, Генерал приступил к освобождению незадачливого родственника, меж тем как тот, не дожидаясь положительного исхода, пустился в путанные объяснения своих гениальных догадок.
- Аномалия, - проворчал Генерал, разрубая пополам особенно наглого старьёвщика, едва не вцепившегося ему в горло, - с таким количеством необузданных тварей он мог укокошить сотню проходимцев. Неужели он вообразил, будто один вечный, отправившись к Дэйви Джонсу, создаст аномалию серьёзнее? Каких древних сказочек начитался этот бедолага? - сделав паузу для уничтожения особенно агрессивной компании нападавших, Тай-Суй добавил, чуть погодя, - Предполагаю, он прячется где-то поблизости, дабы контролировать своё сомнительное мероприятие. Стоит найти его. Хотя бы чтоб увидеть эту гнусную рожу. Ну а потом свернуть ему шею. Для пущей справедливости.

Отредактировано General (16.08.2016 16:31:14)

Конкретизация никогда не были сильной стороной Джека. А вот в гнусностях он весьма преуспел. Каждый должен заниматься тем, к чему душа лежит.
Устроить греческую трагедию на ровном месте, вести задушевные беседы в разгар боя – о, как вечные любили потрепать языками! Мудрый и невероятный, казалось, только и ждали предлога, чтобы выговориться. Джек-то думал, что для таких вещей существуют психотерапевты. И проститутки.
Ни тех, ни других в пещере не было, зато оставалось достаточно много старьёвщиков, чтобы дать выход любви к вандализму. Что Джек и сделал с присущей ему грацией ослепшего носорога. Удар, предназначавшийся невероятному вечному, обрушился на безликое существо, превращая не успевшее обзавестись чертами лицо в форшмак.
– Едой пытаешься откупиться? – прорычал Джек в сторону Генерала, наконец добравшись до горла Мортимера и наложив на него волосатую руку. – Я обязательно перекушу. На ваших похоронах!
Последние слова он сопровождал движением, которое более впечатлительной жертве сломало бы шею, но Мортимеру лишь добавило пару-тройку неприятных ощущений в области позвонков.
Поговаривают, что слова способны изменять ход войн и разрушать империи. А слова, написанные на протянутой Магистром записке, были до того сильны, что остановили безумного вечного.
Джек сгрёб листок бумаги, вгляделся в него, скомкал в ладони. В голове загудело, глаза налились кровью, а на шее от ярости вздулась вена. Джек-Полмолитвы был хоть и безумным, но не идиотом. И оставшейся доли разума с лихвой хватило, чтобы понять – кто-то пытался им манипулировать. И, что самое обидное, почти в этом преуспел.
Следующие несколько минут были наполнены жестокостью, рёвом и колото-резаными ранами. Если бы рядом присутствовал поэт, летописец или какой-никакой блогер, коллекция историй о великих битвах пополнилась бы на одну. Всю злость и ярость, накопленную для братьев, Джек вылил на старьёвщиков, столь удачно оказавшихся под рукой.
Пираты, опешившие было от появления рыжебородого великана, подключились к резне, которую теперь можно было считать полноценным геноцидом: против трёх вечных и нескольких дюжин морских разбойников у старьёвщиков не оставалось шансов. Вскоре они превратились во временной мусор – горстку биологических отходов, которые оставалось забросить в ближайшую кротовину, чтобы избавить мир от их жадных глаз. Но поскольку судьба мира не волновала Джека, а в мусорщики он не подвязывался, вечный оставил дальнейшую судьбу старьёвщиков на усмотрение Генерала и Мортимера.
Сам он заинтересовался сундуком, но с исключительно комфортабельной точки зрения – то есть захлопнул крышку и уселся сверху, напоминая огнедышащего дракона, защищающего свои сокровища.
– Этот "П" слишком много про нас знает, и мне это не нравится почти так же, как новая причёска Мортимера, – пробасил он.
Им не стоило бы вести разговоры при посторонних. Но это ведь пираты – им, во-первых, никто не поверит. А во-вторых, с их профессией долго не живут. Так что не пройдёт и нескольких недель, как тайна вечных будет похоронена на дне морском. Джек внимательнее пригляделся к тому сброду, которому волей Нептуна удалось пережить эту ночь. И недовольно сказал, обращаясь к Генералу:
– Я надеюсь, тебе хватило ума не притаскивать сюда кока? – пожалуй, только Джеку-Полмолитвы доставало наглости ставить под сомнения умственные способности мудрого вечного.

Уж кому-кому, а Джеку не пристало проявлять излишнюю щепетильность в вопросах торговли, - оскорблённо подумал Генерал, услышав обвинения в попытке откупиться едой. Не такой уж плохой едой он намерен был откупиться, между прочим. Пирог был первый сорт! Так что упоминания о похоронах были неуместны, особенно если учесть, что вечных не хоронят, что уж говорить о поминальной тризне.
Когда прозвучал вопрос о коке, команда зашушукалась, разглядев в намёке Полмолитвы вовсе не тот смысл, который туда был вложен, - да, Джек умел и намекать, раз в полтора столетия примерно, - морские волки вообразили, что жуткий лохматый тип, в одиночку истребивший полчища чудищ из потустороннего мира, знаком с коком и имеет с ним некие счёты из прошлого. Что ж, когда пираты вернутся на борт "Сирены", бедолаге кулинару придётся выдержать шквал непонятных ему вопросов и обвинений до кучи.
- Кок на хозяйстве, - заверил Мудрый неожиданно пытливого родственника, - Но он, впрочем, достаточно воинственный малый, чтоб ему можно было довериться. Врага крошит не хуже капусты, любо-дорого посмотреть.
Надо заметить, Мортимер, обещающий оставить в покое, это ещё менее тривиально, нежели намекающий Полмолитвы. Положительно, день выдался богатый на сюрпризы.
- Всегда пожалуйста, дорогой мой, - Генералу тоже было чем удивить собратьев, к примеру, внезапной нежностью обращений, - Только вот сдаётся мне, что наш субчик дислоцируется где-то поблизости, и уйти нам не даст. Он приложил столько усилий, когда ещё ему удастся собрать вместе столько вечных? Разумеется, поиметь выгоду в виде безвременной кончины одного из нас ему уже не светит, но я почти не сомневаюсь в том, что он преисполнится желания отомстить... - Генерал замер почти на полуслове и медленно повернулся к выходу из пещеры, одновременно подняв руку в предупреждающем любые высказывания жесте.
И почему это, располагая драгоценным даром прозревать вероятностные нити, уходящие в будущее извилистой путаницей сплетений, он, как какой-нибудь вульгарный человеческий пират - или даже не пират, а бухгалтер, - сначала догадывается о развитии событий с помощью простой логики и лишь затем понимает, что зрит в корень?
- Разрази меня гром! Гнилая каракатица! - воскликнул Генерал, чуть не подпрыгнув на месте от негодования, - Медузий сын поджёг мой корабль!
Об останках старьёвщиков он и думать забыл, к тому же, теперь неизвестно было, останется ли в их общем распоряжении трюм для их транспортировки до станции. Часть пиратов, отбросив сухие оковы дисциплины, бросилась к выходу, где они тут же создали небольшую пробку, стараясь протиснуться вместе в довольно узкий проход, прочие переминались с ноги на ногу, бросая на капитана полные растерянности и ужаса взоры.
Сам капитан ужаса не испытывал, куда сильней было желание заплести косичкой ручки-ножки коварного "П", не забыв украсить сие творение пышным бантом.